Борис Кагарлицкий утверждает, что больше всего от кризиса пострадают бюрократы. Дело в том, что часть их деятельности окажется невостребованной, и именно это - первый признак того, что система управления в России, и в мире в целом будет меняться.
Борис Кагарлицкий:
Вообще-то говоря, всегда принято обсуждать вопрос о том, как население будет реагировать на кризис, как народу будет плохо, а никто не пожалел несчастных бюрократов. Потому что на самом деле быть бюрократом во время кризиса – это очень тяжелое, мучительное занятие. По одной очень простой причине: от бюрократа требуют действий и каких-то мер, т.е. нужно принимать меры. Вот он не может просто сидеть и смотреть как у него все плохо. В свое время, кстати говоря, Маркс писал, что для бюрократа очень болезненный вопрос: а хорошо ли обстоят дела в его ведомстве? Потому что он-то понимает только в одном смысле: а хорошо ли он управляет своим ведомством? Поэтому, даже если потоп там, или град, или дождь, или, не знаю, засуха, то это все равно по его ведомству. И сразу значит, что у него что-то не так, что он как-то не справляется. А поскольку от чиновника требуют постоянного реагирования, постоянного действия: какие меры приняты? что сделано? как они сработали? То чиновник сейчас находится в состоянии возрастающего стресса. Потому что на него давят вышестоящие, на вышестоящего давят еще более вышестоящие и требуют что-то сделать. А во многих случаях сделать ничего нельзя. Либо потому что уже слишком поздно, потому что сделать надо было раньше, когда ситуация не возникла, чтобы ее предотвратить. Либо потому что у чиновника конкретного на месте нет, все равно, инструмента, с помощью которого эти макроэкономические проблемы, скажем, можно было бы разрулить. Тем более, что проблемы, зачастую, не только макроэкономические, они еще и планетарные, да? Ну как он у себя там, в том же Пикалеве или еще где-то, будет этот вопрос решать.
Вот, а в-третьих, потому что чиновник абсолютно не готов к этой ситуации. Т.е. даже то, что он и мог бы, наверное, сделать, он не знает, как сделать, потому что он с этими ситуациями не сталкивался, и вообще они решаются не бюрократическими, зачастую, методами. Т.е. его административный ресурс не срабатывает. А за последние годы чиновники привыкли, что административный ресурс всегда срабатывает. Т.е. вот нажал кнопку – получил запланированный результат. Нажал на эту кнопку – загорелась красная лампочка, нажал на эту – загорелась зеленая. Он жмет на все кнопки подряд, а лампочки либо не так загораются, либо вообще не горят, т.е. все как-то не так, не работает. И это приводит человека в состояние стресса, да?
Т.е. это ситуация классической Павловской собаки. Знаете?
Была знаменитая история Павловской собаки, которую сначала кормили и показывали ей круг. И собаке было хорошо, у нее начиналось слюноотделение, и все было прекрасно. Потом собаке показывали прямоугольник и били током. Ну и у собаки был, естественно, всплеск негативных эмоций. Соответственно, все это закрепилось на рефлексах. А потом собаке показали овал. Собаки с сильной нервной системой отворачивались и засыпали, а у собак со слабой нервной системой начиналась истерика. Кстати говоря, я сейчас наблюдаю знакомых чиновников, у них точно вот эти две реакции. Т.е. одни просто готовы отвернуться и заснуть, т.е. вообще не буду ничего делать, буду выполнять свои текущие обязанности и делать вид, что меня это не касается, ну и как-то там отписываться, что, мол, ничего страшного. Или наоборот, разворачивают бурную деятельность, которая носит явно истерический характер. Причем я наблюдал, как людей снимали и за то и за другое потом, в итоге. И это еще одно обстоятельство, что последнее время чиновник живет под постоянной угрозой увольнения. Чего раньше не было, т.е. на протяжении последних восьми лет чиновники чувствовали себя довольно безопасно. Более того, их не увольняли даже тогда, когда они проваливались реально. И нужно было что-то такое натворить совершенно невероятное, чтобы тебя сняли.
Сейчас ситуация ровно обратная стала, поскольку нервничают все, то могут уволить и, в общем-то, за сравнительно небольшие прегрешения. И даже без оных, просто на всякий случай. И опять же почему? Потому что чиновник вышестоящий тоже знает, что он должен принимать меры. Ну а какую он может принять меру, если у него как-то все плохо внизу. Ну один из вариантов – это уволить кого-то из нижестоящих, и тем самым показать, что меры же приняты. Соответственно, он кого-то увольняет - начинает увеличиваться стресс. Опять же, если человека уволили за то, что он перебдил, то следующий старается недобдеть. Тогда, соответственно, его уволят за то, что он недобдил, скорее всего, через какое-то время. Ну а третий будет вообще находиться в состоянии истерики, постоянно будет метаться от одной крайности к другой или найдет какой-то третий путь свой своеобразный, займется какой-то совершенно другой деятельностью, т.е. попытается показать результат на другой сфере. Т.е. вот скажет: «здесь все равно ничего сделать нельзя, вот пусть там все горит, развалится, а я что-то другое сооружу, потом предъявлю, что здесь-то у меня вот - результат, судите меня по нему, а это не будем решать вообще, не будем к этому обращаться».
Но по большому счету, конечно чиновник находится в безвыходной ситуации, потому что решать вопросы будут не чиновники. Вопросы будут решаться политически и социально. И только тогда, когда они, так или иначе, будут решены, у чиновника появится определенная ясность. А пока мы просто будем видеть много несчастных людей. Вот эти несчастные люди – это и есть российские бюрократы.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии