Что случилось с Сильвио Берлускони? Удар во время митинга в Милане: это досадная случайность или закономерный жест? Сергей Кургинян относит Берслускони к числу политиков Модерна. Как это связано с той травмой, которая была нанесена премьер-министру Италии?
Учительница спрашивает у детей: "Какое сейчас время года на дворе?" - Все говорят: "Зима", а Вовочка говорит, что "лето" . Она говорит: "Вовочка, ну ты подумай. Ну, как же? Вокруг белый снег, ты ведь ходишь в шубе и так далее. Ну, ты поразмышляй". И тогда он говорит: "Такое у нас, трам-тарарам, нехорошее лето".
Когда мы обсуждаем что такое у нас сейчас модерн или консервативный модерн, то это Берлускони. А когда мне говорят: "Ну как же так? Это человек, сильно замешанный в криминале, с какими-то такими качествами", то я как Вовочка отвечаю: "Такая у нас, трам-тарарам, нехорошая модернизация". У нас весь модерн (не постмодерн!) связан с людьми типа Берлускони. Самый яркий и сильный лидер в Европе, который еще держится на позициях модерна, - это Берлускони.
Нет более сильного лидера в Европе. Обама, который победил в Америке, - это не модерн, это уже ясно, что постмодерн. Подряд, один за другим, уходили люди из европейского консерватизма, которые олицетворяли собою модерн, и выдвигались вперед люди, олицетворяющие собою вот эту постмодернистскую [тенденцию]. Которую они почему-то называют левой! Левое или правое – это нужно обсуждать отдельно. Но эти люди воюют с консерваторами, с консервативными модернистами насмерть. И это удивительно связано с тем, насколько рухнула рамка модерна. Либеральные и консервативные партии – виги и тори, демократы и республиканцы, как бы это не называлось, - они всегда держались вместе в рамках модерна. Они понимали, что это их общее достояние, что это их общий проект. И что они существуют как консерваторы и как либералы – только пока есть модерн. И они немедленно уничтожаются без этого.
Я даже не знаю, когда это кончилось. В 90-е, наверное. Я все чаще начал наблюдать, что борьба между либералами и консерваторами становится беспощадной, что у них уже нет рамки консенсуса. Это очень видно в Израиле: Ликуд и Авода воюют друг с другом, как враги. Теперь это видно по войне [Обамы] с Бушем в Америке, где как-то держатся каких-то правил, но очень относительно. Это очень видно по войне журналов: никогда средства массовой информации не позволяли себе так воевать друг с другом - "Le Monde" и "L.Express" во Франции.
Очень много явлений слома консенсусной рамки, слома вот этой рамки модерна. И тогда консерваторы оказываются врагами либералов, а либералы, становясь постмодернистами, уничтожают консерваторов. Уничтожают их, как ненавистное охвостье проекта "Модерн". И в этом смысле и судьба Буша, и судьба Берлускони – это единое целое. Понимая уязвимость своей позиции и поддержки а) небезусловных и б) непопулярных лидеров, я все время адресую вновь и вновь к метафоре с Вовочкой. Да, это все вот такое гадское. Да! Ну и что? Другого нет. И вот это статуэтка, запущенная в голову, это вопрос о том, что война выходит за все возможные рамки.
Я бы обратил здесь внимание на то, что не успел Путин, точнее, глава фракции "Единая Россия" и глава нашего Парламента Грызлов, сказать, что у нас консервативный модерн (а консервативный модерн – это и есть Берлускони), как Берлускони получил статуэткой по голове. Смысл заключается в том, что либеральная часть Европы и Запада в целом, вышедшая за рамки либерально-консервативного модернистского консенсуса, превратившаяся из либеральной в постмодернистскую, воюет с консервативной частью по принципу "Если враг не сдается, его уничтожают".
А Берлускони - это самое яркое и основополагающее явление этого консерватизма. Это Вам не Жириновский! Это человек, который удерживается на плаву вопреки всем изменениям политического климата, вопреки бесконечным процессам вокруг него, вопреки собственной замаранности, вопреки возрасту, всему. Он стоит, как последний из могикан на этом поле. И его надо сместить. А поскольку он не уходит без эксцессов, то война начинает приобретать еще и физический характер. Это – предупреждение. "Тебе мало губы и зубов? Будет выстрел". И так воюет либеральная Европа, Европа без Берлускони.
Она уже не либеральная, а постмодернистская. И это говорит о том, что наши постмодернисты вполне являются наследниками маркиза де Сада, которого они так любят. И они вполне способны быть беспощадными и кровавыми в случае, если их враги, или те, кого они считают своими врагами, не сдаются без боя.
Вот в чем для меня феномен истории с Берлускони.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии