Создание Города Будущего - это создание нового пространства. Сергей Кургинян говорит о приоритетах для ученых. Едва ли стоит, по его мнению делать акцент на материальной поддержке. Значительно важнее, чтобы люди почувствовали возможность творить. Что для этого нужно?
Город Солнца – это утопия. Там же не высоколобые сидят и платы паяют, стремясь принести корпорациям миллиарды долларов. Там прообраз коммунизма, другого устройства мира, создание нового человека – это совершенно другое пространство. Значит, вопрос заключается в том – где утопия? Утопия-то в чем? Заразить американских специалистов нашей утопией уже невозможно. Есть ли у нас утопия для этого города? Топия, новая топия. Топия – пространство. А второе – технологии. Утопии и технологии – вместе, а утопия без технологии – это напрасный труд. Где об этом написано – это конструктивный тоталитаризм, даже не авторитаризм, а тоталитаризм. Он начинает социально конструировать, двигаясь от этих точек, создает конструкцию абсолютно всего желаемого будущего, передает это будущее 1% населения, дальше строит какую-то связь этого населения с другими и начинает слой за слоем прилеплять правильным образом. Но это делает обезумевший от желания реализовать некий свой проект диктатор, может быть, дегенерат – и тогда все это кончается очень плохо. Может быть, гений – тогда это все кончается замечательно, тоже не без издержек, это всегда насильно. Если в утопии не применяются технологии, если нет утопии, а есть отдельная слабо накаленная точка в альтернативную среду, то эта точка поглощается этой средой или превращается в инструмент решения задач, свойственных этой среде. А среде свойственен один тип задач, он называется распил. Царь Мидас все превращал в золото, значит, если точка будет слабо накалена и помещена в агрессивную и сильно от нее отличающуюся среду, то будет поглощена средой, и там будет еще один распил, более или менее крупный, вне всякого отношения к желанию действующей власти, высших политических менеджеров, мечтающих о чем-то. Это хорошо, что они мечтают, это хорошо, что у них хватает мужества начать что-то делать. Но так просто все подвергнуть не только скепсису и такой разрушительной критике, что не хочется. Во-первых, слишком просто, а во-вторых, ну подвергли – и что дальше? Мне кажется, что главное заключается в том, что действующие лица наши политические и социальные хотят использовать ресурсы существующего общества, того, которое они получили, и существующую систему, которую они с огромным трудом построили для решения этих задач. И в принципе, это правильно, это самая комфортная вещь, потому что как только мы начнем переделывать общество и систему – это тушите свет! Но иногда бывает, что существующее общество, существующие инструменты не годятся для решения этих задач, нельзя нанотехнологии использовать с помощью отвертки, хорошей, пригодной для того, чтобы шурупы прикручивать в набор, купленный в “Икее”. Нельзя этой отверткой что-то другое делать, для каждой задачи нужно создать соответствующий инструментарий. Готового инструментария для решения задач построения в стране точек роста нет. Есть еще несколько проблем, связанных с этим. Шикарные условия и все прочее – замечательно! Но в эти условия помещались Капица или кто-нибудь еще, которые вырастали не в этих условиях. Потом они использовали эти условия, и на следующем шаге вырастал кто-то новый, но для начала возникает вопрос, что никакую научную школу, никакой по-настоящему чудотворный, тонкий коллектив деньгами не создашь. Значит, смысл заключается в том, что одними только деньгами ничего не сделаешь. Заплатите сколько угодно человеку, а он ничего не может, он не Моцарт. Более того, зачастую люди, которые в этой творческой среде, если речь идет о творчестве, наиболее к сильным результатам готовы, то они не сильно чувствительны к этим мотивам. Конечно, нравится, чтобы условия были хорошие. Каждый из наших руководителей или топ-менеджеров знает, что когда у него свищ, прошу прощения, на месте, которым он сидит на сидении, или когда у него болезнь такого типа существует, то оттого что он едет в длинной машине и его сопровождает кортеж, качество его злоключений никак не уменьшается. Примерно через 15 минут после того, как ты начинаешь заниматься творческой задачей, среда перестает существовать для тебя. Конечно, если тебе надо выбегать на улицу в туалет – это хуже, чем если он есть, но ты не успеваешь замечать комфорт. Замечают это жены богатых людей, которые ходят и смотрят на то, как они сидят на вип-унитазе. Они замечают, а научный работник не замечает, он может быть корыстен или не корыстен, но когда он взял бумагу и начал писать уравнение – все кончилось. Вопрос заключается в том, чтобы у него были средства, с помощью которых он мог что-то делать. А эти средства иногда очень дорого стоят, они должны быть комплексные, они вырастают в пределах некой среды. При каком-то университете может возникнуть эта Силиконовая долина, а в других случаях она не возникает.
Итак, первый вопрос – это вопрос о том, как взращиваются коллективы, способные к этой эволюционной деятельности? А они взращиваются на нематериальной основе, это взращивается на чувстве какой-то взаимной близости, какой-то мечты, какого-то внутреннего страстного интереса к чему-то. Они не взращиваются на том, что всем заплатили по 100 000 долларов, и поэтому они создали особый коллектив. Второе – эти эксклюзивные, штучные личности. Эйнштейн же мечтал не о том, чтобы жить во дворце за 77 млн евро где-нибудь в Швейцарии, как некоторые наши деятели из СНГ. Эйнштейн мечтал быть смотрителем маяка, он хотел оказаться на маяке, отсеченном от жизни, и иметь столик, решать задачи по общей теории относительности – все! Поэтому мечты этих людей, тончайшие стимулы, с помощью которых они начинают что-то делать, не доступны нашей элите, они в этом не живут, они это не понимают. Знаменитый по этому поводу анекдот советской эпохи: наконец решили создать элитный публичный дом в Москве и получить крупный результат, чтобы все иностранцы были, чтобы разработка велась как следует разведочная, компромат собирать, чтобы секреты они выбалтывали. Все сделали люкс – и никто не ходит. Позвали комиссию, она проверяет и говорит, что все в порядке, интерьеры – люкс, лучше, чем в Париже, все скопировано. Что же тогда, может, еда? Еда просто из “Максима”. А может, все-таки девочки? Да что вы – это все надежные, проверенные большевички с 17-го года! Вот Чубайс на нанотехнологиях мне напоминает эту большевичку 17-го года. Все с ним в порядке, но только ничего не будет, это надо любить, это надо понимать, это надо знать, этим надо жить. Весь вопрос заключается в том, кто это будет делать? Насчет Силиконовой долины отдельный разговор. Это долина в Теннесси, которую я изучал, которая являлась основой американского промышленного рывка, ее делало несколько людей – Давид Левинталь и братья Морганы, не имеющие ничего общего с JP Morgan. Они любили это безумно, они жили только этим, вот тогда эти инвестиции, эти надежды, эта власть, потому что там была создана специальная полиция этого региона “Диск”, постоянно существующая вместе с президентом Рузвельтом, который об этом мечтает и который сам человек соответствующего полета, – оно вдруг дает фантастические результаты. Образовалась в течение 20–30 лет новая страна, абсолютно новая страна, страна новая Америка пошла оттуда, потому что сначала они создали каскад электростанций, потом они создали другие заводы. Тогда это было все равно, что сейчас нанотехнологии. Потом самолетостроение, потом большую часть атомной промышленности, все говорят про этот испытательный полигон на Каласаламос, а на самом деле это – Окридж, все заводы, весь Саров был там, потом Вернер фон Браун, потом уже программа-мозг, там все зашевелилось в этой долине в Теннесси, потому что это делали соответствующие руки с соответствующей любовью, соответствующим талантом. Они жили этим, им было плевать на все, кроме этого. Если этого нет, то опять есть известный старый анекдот. Абрам спрашивает Сару: ”Они хотят, чтобы мы отдали деньги на строительство социализма”. Она отвечает: “Передай им, что если у них нет денег, пусть не строят свой социализм”. Если у них нет таких людей, пусть не занимаются инноватикой.
Есть еще масса сопряженных с этим вещей: сколько лет это будет строиться? Когда это возникнет? Что вообще будет с Россией через 10–12 лет? Короче, нельзя это ругать! И по этому поводу ковыряться в этом тоже нельзя! Пусть делают, какая-то польза будет! Но надо понимать, что у нас есть проблема: мы в этом обществе с этой политической инструментальной базой далеко не все задачи можем решить. Нельзя одними и теми же инструментами решить задачу военной конкуренции с Грузией, с Китаем и с США. Это разные задачи, они требуют разных инструментов. Если их нет, их надо создавать, потому что без победы на этом направлении России действительно хана. И честь и хвала людям, что они хоть что-то делают, а между прочим, еще честь и хвала их нравственности, что они не новые инструменты хотят создавать, не все это заново еще раз очень сильно перелопачивать, а хотят использовать имеющиеся. Это свойство вменяемых людей, вменяемый человек не хочет все курочить заново. Но есть реальность, и если нужно, чтобы в этой реальности что-то изменилось, то ничего без этого нового, адресованного правильно и точно выполнения задачи сделать нельзя.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии