Пятой Империи русских, хрупкому Государству Российскому нанесен мощный удар. Бухгалтерами Газпрома, чьи деревянные счеты способны выщелкивать лишь сиюминутную прибыль, спровоцирован «газовый конфликт» с Беларусью. Этот конфликт пошатнул границы России. Колыхнул стратегическую безопасность. Впрыснул яды в чувствительное поле славянского единства. Породил мучительный распад в той целостной духовной ткани, что еще оставалась не загубленной после рассечения СССР. Русское общественное мнение ощутило ожог, словно из небоскреба Газпрома его ошпарили кипятком. Провожаемый криками боли, окруженный ожившими демонами 91-го года, я отправился в Беларусь. Неделю занимался мучительными изысканиями, как если бы мои исследования касались самого любимого и дорогого существа, внезапно получившего пулю.
Люди в деревенских хатах и городских квартирах, ставшие платить за электричество и газ на треть больше, спрашивали меня: «Неужели началась экономическая блокада Беларуси со стороны России?» Политики недоумевали: «Россия сознательно отталкивает нас от себя и выдавливает на Запад?» Военные разводили руками: «Россия перестала чувствовать угрозы на западном направлении?» Геополитики рассуждали: «Вокруг России – от Балтики до Черного моря – создан сдавливающий обруч, и лишь Беларусь – незастегнутая пряжка на этом обруче. Москва сама закупоривает себя в геополитическом тупике размером в седьмую часть суши?» Православное духовенство вздыхало: «На Украине сложилась отпавшая от Московской Патриархии автокефальная церковь. Неужели то же произойдет в Беларуси?» Писатели и художники не понимали: «Чего стоят многолетние разговоры Москвы о славянском единстве? Разве можно заключить в стальную трубу газопровода мистические энергии духовной любви?» Идеологи задавались мучительным вопросом: «Как повернуть идеологию Беларуси, основанную на нерушимом союзе с русскими, на волшебных символах Союзного государства, – как оснастить идеологию лексикой и философией «единой Европы?» Президент Лукашенко, огорченный, погруженный в сомнения, чувствуя себя обманутым в своей надежде и безграничной вере, желал понять: «Возможно ли снять конфликт? Излечить травму? Остановить трагическое отчуждение?» Я же стремился угадать, что толкнуло Россию на самоубийство? Какие силы нанесли этот жестокий удар в хрупкую, незащищенную плоть Пятой Империи? Надавили грубой подошвой на драгоценный бриллиант новой русской государственности?
В бухгалтерских книгах Газпрома вы не найдете глав, посвященных русско-белорусской истории. Не отыщете ни слова о том, чем была Беларусь для многострадальной России. Веками на Россию с Запада накатывались нашествия, и первый, таранный, неизрасходованный удар приходился на белорусов. Как передовой отряд, Беларусь подставляла грудь под острие этой страшной молнии, которая каждый раз пронзала ее, терзала, уносила из жизни лучших воинов. Ослабленная, утратив свой первоначальный заряд, врезалась в Россию, чтобы там угаснуть, сникнуть, превратиться в прах чужестранных армий. Разве бухгалтеры и крохоборы Газпрома подсчитали «балансовую стоимость» польских, французских, немецких нашествий, терявших на белорусских рубежах стремительность своих авангардов, что дарило русской армии драгоценное время для маневра, сберегало главные силы для последующего контрудара, в который раненая империя вкладывала всю мощь своего возмездия? Победно возвращалась на Белорусскую землю, заставая здесь сплошное пепелище, могилы казненных партизан, слезы Хатыни. Сколько слезинок Хатыни, помноженных на подвиг капитана Гастелло, стоят одного кубометра газа, помноженного на прибыли Вексельберга?
Я стою на морозном ветру у седого железобетонного дота. На правом фланге, у далекой опушки – другой дот, слегка заметенный снегом. На левом фланге, на рябом поле – похожая на копешку сена, еще одна «долговременная огневая точка», дальше – еще. Вереница этих опорных пунктов, череда погруженных в землю укрепрайонов тянется на север до Карельского перешейка и на юг вплоть до Черного моря. «Линия Сталина», возведенная советскими фортификаторами в 30-х годах, в преддверии Великой Войны, сегодня поросла быльем, скрылась в лесах, затерялась среди новых городов и селений. Здесь же, под Минском, восстановленная ревнителями «советской старины», превращенная в ритуальный памятник великого братства «Линия Сталина» стала излюбленным местом военных игрищ, торжественных праздников, свадебных церемоний.
Странную сладость чувствуешь, когда проникаешь за железную дверь дота, касаешься пальцами амбразуры с выбоиной от немецкого снаряда, ласкаешь ладонью пулемет, паливший по фашистской пехоте. Таинственную любовь и братскую нежность испытываешь к «проводнику», что ведет тебя по траншеям, мимо стальных капониров, помнящих Карбышева, довоенных танков и колючих «ежей». Ибо «проводник», как и ты, – «афганец», с полуслова понимает, что значат слова «Кандагар», «Нагахан», «Черная площадь». Газопроводы из России на Запад проходят сквозь «Линию Сталина». И это стало возможным лишь потому, что летом сорок первого года в этих дотах, задыхаясь от пороховых газов, до последнего патрона отстреливался белорус. Его последние стоны, его вскрик «За Родину! За Сталина!» – включены ли в расчеты газпромовцев, оценивающих потери корпорации на льготных поставках газа?
Здесь, на рубежах Великой Войны, дышат такие неистребимые силы, такие незабвенные символы, что венесуэльский Президент Уго Чавес, присутствовавший на военных играх среди сталинских дотов, не выдержал – выхватил у знаменосца алое знамя и понес его впереди наступающей советской цепи.
Вечером, вернувшись в Минск, я катил по центральному проспекту, построенному после войны на развалинах города лучшими архитекторами советской страны. Драгоценный, восхитительно озаренный, состоящий из жемчужных дворцов, храмов, палаццо, этот проспект – несомненный шедевр. Памятник архитектуры. Еще одна «Линия Сталина». Воплощение Большого стиля, проспект подлежит охране ЮНЕСКО. Империя умела сражаться. Умела возводить монументы своим победам. Умела сочетать населявшие ее народы в «цветущую сложность», в драгоценную целостность. Не исчисляла святыни Победы скудоумной математикой сиюминутных прибылей. «Большой Стиль» Империи подразумевает божественные прозрения, архитектуру тысячелетней истории. Но никак не хамство архитекторов Газпрома, что вознамерились задрать клык своего небоскреба среди дворцов Санкт-Петербурга.
Противовоздушная оборона Беларуси – часть ПВО России на западном направлении. В час «большой войны» отсюда полетят стаи крылатых ракет, срываясь с подвесок американских бомбардировщиков, стартуя с подводных лодок, что пасутся в Атлантике и Норвежском море. Этот вектор воздушного удара по Москве прикрывают белорусские летчики на «МиГ-29БМ» (белорусский модернизированный). Участок «живой», пульсирующий, вдоль которого постоянно барражируют натовские «Аваксы», щупая оборону. Недавно новоявленный Руст на маленьком самолетике пересек границу, послав «своим» радиограмму: «Ленточку пересек». Но «соколы Лукашенко», в отличие от «соколов Горбачева», тут же посадили нарушителя, прервав его «спортивный» полет. Белорусские летчики – самого высокого класса, с налетом, превышающим налет российских. На своих самолетах они установили 15 мировых рекордов. Вся подготовка пилотов ведется в республике. Самолеты советского производства модернизированы оборудованием и приборами, изготовленными в Беларуси. Тренажеры, на которых летчики достигают совершенства, – местные, белорусские. А система обнаружения и наведения на цель – тоже белорусская – такова, что обеспечивает стопроцентный перехват атакующих ракет. Неужели Газпром хочет сэкономить на керосине для перехватчиков, защищающих небо Москвы, в котором синий небоскреб Газпрома – отличная мишень?
Такое подозрение возникает, когда пара перехватчиков, окруженная стеклянными миражами, пахнет на тебя жаркой струей, рванется в студеное небо, пульсируя голубыми горелками.
Белорусская армия, компактная и мобильная, считается одной из самых боеспособных в Европе. Она защищает зияющую пустоту, где от Смоленска до подмосковной «Таманской» нет ни одного гарнизона. Реорганизованная по принципу «территориальной обороны», она рассредоточена по всей республике, комплектуется на основе местных кадров и в случае войны вбирает в свои ряды все боеспособное население. Превращает территорию в сплошной фронт, где солдаты защищают не просто границу или страну, но свой район, свой городок и село, свою родную хату. Противник получает «народную войну», увязая в сплошном укрепрайоне. В такой армии сведена на нет «дедовщина», достигнут высочайший боевой дух. Что и показали совместные с Россией учения «Щит Союза-2006». Эта армия, защищая родную республику, стоит на страже национальных интересов России.
Господин Миллер, сколько стоят «национальные интересы» России?
Двигаясь по Беларуси, осматривая вместе с офицерами зоны «территориальной обороны», я восхищался белорусскими деревнями. Ухоженные, многолюдные, с уютными дымами над крышами, они тянутся вдоль дорог, манят из далеких полей своими садами, сияют в перламутровой дымке на горизонте. Многолюдные, с большими крестьянскими семьями, такие деревни способны превратиться в оплот народной войны. Являются драгоценным укладом, воспроизводящим здоровый народ.
Господин Миллер, вы никогда не пересекали границу Беларуси и России в районе Пскова? И если да, не напоминают ли вам сгнившие дома, скелеты скотных дворов, погубленная в ходе «реформ» русская деревня картины 1943 года? Может, сэкономленные на белорусах деньги вы направите на воскрешение убитых псковских деревень? Или они пойдут на развитие «сочинской курортной зоны»?
Общеизвестно, что НАТО – верный друг России. Генералы НАТО – добрые интеллигентные люди, обожающие Достоевского. Пускай они устанавливают в Польше, Румынии, Чехии свои боевые системы. Пускай натовские самолеты на глазах всего мира забросали бомбами цветущую Сербию. Все равно НАТО – это мирная христолюбивая организация, выращивающая на своих авианосцах и подводных лодках белоснежных голубей. Впрочем, многие в России думают иначе.
Катастрофа 91-го года лишила Россию станции дальнего обнаружения в Прибалтике. До этого, стараниями «герцога мира» Горбачева, была свернута стройка подобной станции под Красноярском. Аналогичные объекты на Украине еще работают в интересах России, но украинская политика нестабильна и капризна, как Юлия Тимошенко, и НАТО рвется в Киев.
В Беларуси существует мощная станция дальнего обнаружения – объект космических войск России. В лесах, далеко от селений, огражденная запретными зонами, с серией шлагбаумов. Громадный бетонный куб, напоминающий пирамиду Хеопса, с косо врезанной в него гигантской решетчатой антенной. Отсюда денно и нощно в северо-западном направлении мчатся электромагнитные волны, просвечивая Космос с орбитальными группировками, просматривая Атлантический океан и Северное море, где патрулируют американские стратегические подводные лодки. Перед широкой электронной картой офицеры космических войск следят за скольжением сателлитов связи, спутников-шпионов, за разведывательной и навигационной системой противника. Зорко бдят – не взовьются ли над атлантическими водами свечи ядерных ракет, беря направление на города и гарнизоны России. И тогда российские «Тополя» помчатся навстречу, реализуя последний сценарий Господа Бога, озвученный Иоанном Богословом на острове Патмос.
Еще один российский объект в Беларуси – семнадцать стальных поднебесных мачт, встающих из туманных лесов. Радиостанция ВМФ, работающая на сверхдлинных волнах, – тех, что способны проникать в глубину океана и связываться с русскими подводными лодками. Скоротечный импульс, выпущенный из белорусских лесов, врывается в глубины Индийского, Тихого или Атлантического океанов, достигает скрытой громады лодки, передает распоряжение поменять район базирования или приказ на атомную атаку. Импульс Судного часа, что тлеет в «ядерном чемоданчике» Президента России.
Обе станции стоят громадных денег. Являются незаменимыми в стратегической обороне России. Невосполнимы для сбережения Государства Российского и «русской цивилизации». А что, если конфликт Беларуси и России достигнет степени, когда Беларусь потребует ликвидировать эти объекты? Когда, не дай Бог, президент Лукашенко покинет свой пост и в Минске воцарится какой-нибудь пан Миленкевич или сеньор Лебядко, натовские агенты? Возникнет гигантская брешь в стратегической обороне России. Сама оборона прекратит существование. Рухнет «система сдерживания». Требования интернационализировать природные богатства Сибири будут подкреплены ударными авианосцами США, эскадрильями «Б-1» и «Б-2», а также «ПЛАРБами», пуляющими свои смертоносные сигары. Какие деньги будет готов заплатить Газпром, чтобы откупиться от новых «интернационалистов»? А ведь они не примут «отступного», а просто проглотят Миллера, закусив Александром Медведевым, не поперхнувшись Вайнштоком.
Хотелось бы узнать, в какой степени учитывалась эта «гастрономия» теми силами в России, что спровоцировали «белорусский углеводородный кризис»?
Создается впечатление, что судьбоносные для России решения Газпром принимает без консультаций с МИДом, Генеральным штабом и Советом Безопасности. Или же упомянутые учреждения являются подчиненными структурами всемогущей корпорации.
Газпром несет в себе противоречивую двойственность. С одной стороны, он является единственной организацией в России, обладающей «субъектностью». Способен к стратегическому действию, внутренней и внешней политике, рефлексии на угрозы, владеет свойством предвидения. Эти качества делают Газпром государствообразующей корпорацией, центром «имперского строительства». Своими трубами он стягивает колоссальные пространства, стремится на Восток и на Запад, оперирирует категориями мировой экономики, смотрит в Китай, в Иран и Германию. Он лоббирует режимы. Побуждает ВПК строить подводные лодки для защиты морских трубопроводов. Собрал в свои ряды великолепных менеджеров, технократов, экономистов.
С другой стороны, Газпром абсолютно недостаточен, чтобы вокруг него возникло полноценное государство. Голый экономизм, оголтелый меркантилизм, нечуткость к категориям иррациональным – таким, как «государство», «культура», «народ», – все это делает политику Газпрома часто ущербной, а иногда и опасной. Как в случае с Беларусью.
Геополитика не оценивается чистой прибылью. В нее закладываются представления, основанные не на «рентабельности». Израиль для Америки нерентабелен, ибо сжирает ежегодно безвозвратные десятки миллиардов, но позволяет американцам полвека решать стратегические задачи в самом важном регионе мира, без которого американской империи не уцелеть. Если оценивать категориями рентабельности русские территории, то они нерентабельны. Русский народ нерентабелен. Не потому ли и сводят его с земли по миллиону в год? Не этим ли вызвано людоедское намерение Газпрома повысить внутренние цены на газ до мирового уровня? Разумеется, это приведет к возрастанию рентабельности корпорации, но увеличит потери русского населения до двух миллионов в год. Так кто же вы, мистер Газпром?
Россию уже окружает кольцо враждебных государств. Уже почти замкнулся барьер на пути в Европу, который в течение веков с огромными жертвами прорывали русские цари и вожди. Жизнь России, связанная с имперским строительством, обеспечивалась не только военными, но и экономическими, финансовыми средствами, комплиментарностью к окружающим Россию народам. Многие из них стремились в империю, а не бежали от нее, ошпаренные ужасом, как сегодняшние грузины. Абхазия, Южная Осетия, Приднестровье – за их присоединение к России жарко ратуют наши патриоты. Может быть, они полагают, что это присоединение не будет стоить денег? Могущественная корпорация, в состав которой входит и Кремль, обнаружила скудоумие и ущербность в предновогодние дни. Пролила шампанское на свой новогодний фрак.
Сегодня в России сталкиваются две государственные философии. Первая: «Будущая Россия – это империя». Вторая: «Будущая Россия – национальное государство». На языке русских националистов последнее звучит, как «Россия для русских». Белорусская политика Газпрома – это и есть ущербная политика «России для русских». Политика «Республики Русь». Политика самоубийства.
В Новом Завете говорится: «Не еврей для субботы, а суббота для еврея». Перефразируя притчу, заметим: «Не Россия для Газпрома, а Газпром для России».
Из России сквозь «белорусский коридор» движутся промышленные товары и углеводороды. В Россию из Беларуси, помимо тракторов и сахара, текстильных изделий и мебели, движутся энергии любви, духовного здоровья, осмысленного порядка, надежды на то, что «русский ужас» последних десятилетий будет преодолен, распад остановится, вымирание пресечется, богатства из рук людоедов вернутся к народу, и вновь оживет великое государство. Запад страшится не русских ракет, не нового поколения подводных лодок. Он страшится этой надежды на воссоздание великих пространств. Страшится имперской мечты. Страшится Союза Беларуси и России как начала имперского созидания, прообраза Пятой Империи, – без императора, без иерархии «слабых» и «сильных», метрополии и колоний. Нового «сетевого» образования со множеством центров: в Киеве, Минске, Москве, Астане, Ереване.
Этот «страшный сон Запада» заставляет его ненавидеть Союзное Государство. Побуждает воздействовать на Союз – не с помощью ракет и атакующих группировок, но с помощью «организационного оружия». Через агентов влияния в Беларуси и в России. Через коварные информтехнологии, травмирующие народы обеих стран. Через психологическое воздействие на президентов обеих стран, имеющее целью посеять между ними неприязнь, подозрительность, использовать «личный фактор» президентских настроений как «инструмент разъединения». Все это вместе взятое лежит в основе «углеводородного кризиса». Не «бухгалтерия прибылей». Не «законы мирового рынка». А законы жестокой борьбы, которая привела к крушению СССР, а теперь стремится покончить с Россией.
Это Запад, через своих олигархических адептов в России, добился кризиса. Поставил Беларусь на грань экономического выживания. Почти поссорил Москву и Минск. И вдруг резко изменил свою политику к Лукашенко. Мгновенно исчезли оскорбительные выступления в прессе. Европейские банки предлагают льготные кредиты для покрытия «углеводородных расходов». Американцы уже приготовили танкеры с нефтью в помощь «братской Беларуси». Прилетел в Минск «вестник Евросоюза», «разведчик русской души» Александр Рар – прощупать Лукашенко на предмет его «поворота на Запад». Если Россия грубо «выдавливает» Беларусь на Запад, то Запад тонко и обольстительно выманивает к себе белорусов. Обещает интеграцию в Евросоюз, высокий статут в «семье европейских народов». К этим льстивым посулам и очаровывающим заклинаниям чутко прислушиваются белорусы. Запад всегда присылал в Беларусь смерть. Запад усыпил бдительность Милошевича, вложил ему в пальцы «дейтоновскую» авторучку, заставил разоружиться и прямехонько переправил в гаагскую тюрьму, где сербу вкололи яд. Америка беспощадна и жестока, вероломна и безнравственна. Казнив Саддама Хусейна, она показала веревку всем мировым лидерам, кто хоть как-то противится ее гегемонии, кто хоть на йоту поверил в «американскую мечту» и «общечеловеческие ценности».
Мучительны раздумья Александра Лукашенко. Суров и тревожен взгляд. Чувствуя его крепкую руку и дружеские объятия, я видел, как он напряжен, как ему нелегко, как дело всей его жизни подвергается смертельному риску.
Еще есть время залечить рану, остудить ожог. Еще не задубели кромки пореза – могут сойтись и срастись. По-прежнему остаются в России огромные, обожающие Беларусь силы. По-прежнему у Лукашенко множество друзей и сторонников в российских губерниях. Все так же белорусский народ полон веры к русскому брату. И «газовый подход» к историческим судьбам двух стран может быть преодолен.
«Макбет» Шекспира начинается сценой, когда явлены три злые ведьмы. Вершат свое колдовство – и затем исчезают. Путник спрашивает другого: «Что это было?» И другой отвечает: «Земля, как и вода, рождает газы. И это были пузыри земли». Пусть сгинут ведьмы, лопнут пузыри, рассеется болотный туман, мешающий Минску видеть Москву, русскому прижать к груди белоруса.
Два сильных переживания испытал я во время белорусского странствия. Увидел новую, возведенную в Минске библиотеку – громадный стеклянный кристалл, наполненный современной литературой и древними манускриптами, шедеврами книжного искусства и электронной системой, связывающей любого студента хоть с Библиотекой Конгресса. Драгоценный бриллиант – символ современной Беларуси, где возведен Храм Просвещения, Света, Добра. Я смотрел на это озаренное диво и думал об уродливом замысле построить в четырех русских землях «игорные города». Соорудить в четырех «намоленных», священных местах «казино» с оголтелыми миллионерами, вертепы с проститутками и сутенерами, клубы сатанистов с вечно длящимися гей-парадами. Какому колдуну и злодею пришла мысль окружить Россию четырьмя капищами Сатаны, поставить на четырех сторонах света алтари кромешного Зла?
И второе, незабываемое чувство. Я оказался в том месте, куда упал горящий самолет капитана Гастелло, красного героя и святомученика. Сюда, на фашистскую бронеколонну, он направил свой горящий штурмовик. Я вышел из машины, коснулся ладонью снега, и мне показалось, что я слышу его заповедный голос, вибрацию крыльев, стук пулемета. Сквозь десятилетия советский герой вдохновлял меня не сдаваться, биться до последнего вздоха, не предавать Великую Победу. Буду верен завету.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии