Моногорода и проблемы, связанные с остановкой градообразующих предприятий, как известно, существуют во многих странах мира. Но в российском обществе эта проблема носит системный характер, имеет особенно глубокие корни. Поэтому и подход к решению должен быть конкретным, учитывающим её происхождение и суть дела.
Само появление и массовый характер проблемы моногородов в нашей стране связаны с фундаментальными сдвигами в институтах собственности при попытках трансформировать плановое хозяйство в рыночное. В советской экономике было большое количество моногородов, многие из них создавались сознательно. Это было связано с плановым формированием экономических цепочек добавленной стоимости вдоль длинных технологических цепей производственных переделов. Механизм управления практически исключал возможность остановки предприятий под влиянием экономической конъюнктуры. Конечно, задача обеспечения эффективности и хозяйственной инициативы конкретных производственных единиц при этом не решалась, убыточные предприятия выезжали за счёт прибыльных.
«Проблема моногородов» остро встала в ходе приватизации, в связи с тем, что госаппарат управления длинными цепочками добавленной стоимости был разрушен, а у предприятий, ранее включённых в них, появились разные собственники. По мере появления и усиления элементов рыночной экономики они закономерно работали на разрыв цепочек, к тому же теперь бесхозных и лишённых сквозного управления. Это привело к обвалу интегральной капитализации странового производственного комплекса в 90-е годы. В переходной российской экономике выживают только короткие производственные цепочки, направленные в основном на экспорт сырья либо производство простых предметов потребления. В отсутствие постиндустриальных регуляторов рынка большинство предприятий советского происхождения, ориентированных на производство промежуточных продуктов и комплектующих, обречены на гибель по институциональным причинам, независимо от их внутренней эффективности и уровня издержек.
Отсюда массовый, крайне болезненный характер проблемы российских моногородов и неясность в вопросе путей её решения.
Даже из краткого анализа видно, что акцент в решении проблемы должен быть перенесён на институциональные механизмы предотвращения остановки градообразующих предприятий, а не на разбирательство с социальными последствиями уже свершившегося факта.
Решение лежит на пути перехода к сознательному управлению не отдельными предприятиями, а узлами цепочек добавленной стоимости, построенных поверх сетей технологических переделов.
То же самое в полной мере относится не только к градообразующим предприятиям, но и компаниям «стратегического списка», относительно которых предпринимались попытки антикризисной поддержки, и к нескольким сотням проблемных предприятий ОПК. Проблема везде одна и та же.
Её решение предполагает конкретные ответы на ряд вопросов:
• В чём состоит подлинный предмет работы по решению проблемы?
• Каково объективное институциональное содержание проблемы и обусловленный им метод её решения?
• Каковы критерии отбора критических узлов хозяйственной системы страны?
• В какой форме (в т.ч. организационно-правовой) должна осуществляться управленческая деятельность по решению проблемы?
• За счёт чего должны обеспечиваться масштабируемость этой деятельности, её массовый, типизируемый характер, лёгкость освоения и воспроизводства?
Предмет работы.
Необходимо формирование региональных и отраслевых (в общем случае – кластерных) проектных органов управления, уполномоченных заниматься не отдельными предприятиями, а узлами разрыва цепочек добавленной стоимости, причём не в качестве антикризисных мер, а на регулярной институциональной основе. Эта мера нисколько не противоречит рынку – наоборот, будет существенным образом опираться на рыночные механизмы конкурентного снижения издержек, но при этом корректировать их разрушительный характер применительно к зонам и кластерам длинных производственных цепочек, как унаследованных от советской экономики, так и проектных, вновь конструируемых.
Институциональное содержание.
Объективная система исторических и логических связей между конкретными институтами собственности диктует логику и последовательность практических шагов.
На первом этапе, в частности, необходимо строить согласованные (между собственниками всех входящих в цепочку предприятий) механизмы перераспределения добавленной стоимости с целью предотвратить её разрыв в узлах отдельных предприятий, пострадавших от временных флюктуаций рыночной конъюнктуры – как случилось в Пикалёве.
На втором этапе нужно переходить к построению институтов и стандартов корпоративного управления применительно к ситуациям, когда предприятия, включенные в цепочку, принадлежат разным финансово-промышленным холдингам с разными собственниками и конфликтующими интересами.
На третьем этапе можно будет принимать стратегические решения о целесообразности сохранения каждой конкретной цепочки исходя из сравнительной эффективности и перспектив используемых в ней промышленных технологий, с учётом трендов мирового развития, а также инновационных программ.
Критерии отбора проблемных узлов.
Число предприятий, подлежащих антикризисной защите, только в каждой из перечисленных групп («системообразующие организации», «моногорода») составляет несколько сот. Реальный управленческий ресурс для программ такого масштаба в стране в крайнем дефиците. Поэтому критическую важность приобретает вопрос отбора первоочередных проблемных узлов разрыва производственных цепочек.
По линии Минпромторга критерием может быть стратегическая важность предприятия с точки зрения безопасности, роли в импортозамещении, применяемых на нём уникальных промтехнологий либо внедряемых инноваций.
По линии Минрегиона – совпадение проблемного узла с градообразующим предприятием моногорода и масштаб социальных проблем в случае его остановки.
По линии Минэкономразвития – критерии конкурентоспособности и производительности, соответствие которым будет указывать на внешний характер причин остановки предприятия, их возникновение вне зоны ответственности менеджмента предприятия.
Ещё один важнейший критерий оказывается у нас во вневедомственном, а часто и в правовом вакууме. Это попадание предприятия в зону конфликта интересов собственников или межкорпоративных войн. Как правило, такие конфликты не обходятся без повышенного внимания федеральных органов власти, что является неоправданным расточительством управленческой компетенции.
Организационно-правовая форма.
Во всех проблемных сферах, где до сих пор принято создавать штучные госкорпорации (и фактически подобные им «ОАО» и «РАО») институциональная структура деятельности одна и та же. Имеется набор активов, нуждающихся в критической поддержке, предотвращении остановки или срочном наращивании капитализации (градообразующие предприятия, санируемые банки, оборонные заводы, проблемные активы ЖКХ…). Имеются бюджетные средства (плюс, возможно, кредитные ресурсы и частные инвестиции), формально или фактически объединённые в инвестиционный фонд. Наконец, имеется управляющая компания, государственная по существу решаемых задач и по фактическому мандату руководства, но частная с точки зрения применяемых форм деятельности и вознаграждения.
Но тут нет нужды изобретать велосипед. Стандартная организационно-правовая форма для такой деятельности в мировой практике существует и развивается уже несколько десятилетий. Это компании, управляющие фондами прямых инвестиций. Российская законодательная база для них уже в процессе формирования.
Масштабируемость и стандарты решения проблемы.
Последний, наиболее серьёзный слой проблемы связан с её массовым характером.
Если количество объектов управления существенно превышает полтора-два десятка (как, например, в случае с «Ростехнологиями»), даже современные фонды прямых инвестиций, построенные на «ручных» методах управления, на искусстве, опыте и энергии отдельных продвинутых менеджеров, оказываются бессильными.
Пресловутый «ручной режим» управления экономикой вообще является серьёзной проблемой современного российского хозяйства. План отменён, рынок не решает проблем экономики длинных производственных цепочек – и страна оказывается в критической зависимости от способностей и драйва немногочисленных выдающихся управленцев, на каждом из которых висят гирлянды проблемных активов и кризисных ситуаций.
На передний план сегодня выходит не только и не столько правильная институциональная методология управления проектными цепочками и адекватная оргформа, сколько проблема стандартизации и массовости работы.
Необходим чёткий, прозрачный, легко осваиваемый управленческий стандарт проектной деятельности, практичные варианты финансовых и IT-технологий, рассчитанные на менеджеров со средними человеческими способностями. Необходимо, чтобы каждый управляющий, занятый расшивкой критических узлов длинных производственных цепочек, мог быстро и эффективно справиться с максимальным количеством объектов управления, обращаясь при этом к экспертам высокого уровня только в точках выхода проблемы за ясно очерченные границы его компетенции.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии