При подготовке к выборам в Московскую городскую думу левое движение может разделиться. Половина сторонников КПРФ останется в своей бюрократической структуре, но есть и другие: они стремятся восстановить идеалы коммунизма, бывшие до Сталина. Борис Кагарлицкий приветствует эти перемены, ведь они показывают, что развитие продолжается.
Выборы в Московскую Городскую Думу вообще-то для КПРФ это очень важное событие, потому что все-таки при существующей пропорциональной системе КПРФ имеет шансы попадать в городские собрания такие, вот как Москва, Петербург так далее. Но оказалось, что именно вот эта возможность провести местных депутатов и как-то повилять на ситуацию в городе спровоцировала новый виток внутреннего конфликта.
И сейчас мы наблюдаем как в КПРФ, теперь в Московской организации начало происходить примерно то же самое, что где-то полгода назад происходило в организации Ленинградской, Петербургской. Там КПРФ получило очень неплохие результаты на выборах в законодательное собрание. Прошла фракция. И тут же центральное руководство партии наехало, что называется, на Питерское руководство, начало их обвинять в разных ошибках и идеологической неправильности и так далее. В свою очередь Ленинградское руководство партийное начало возражать и говорить, что неправильную позицию занимает как раз Геннадий Андреевич Зюганов и его окружение.
Ну и в итоге возник конфликт между, условно говоря, националистами. То есть теми, кто фактически идет под знаменами, я не знаю, православия, самодержавия, народности, традиционализма. И вообще, на самом деле, по существу с какими-то белогвардейскими идеалами. При этом называясь почему-то коммунистами. И теми, кто, так или иначе, пытается отстаивать традиционные коммунистические принципы. Другое дело, что все это не всегда в чистом виде, но, тем не менее, вот такой раскол произошел.
И к изумлению многих, кто раньше не очень внимательно следил за КПРФ выяснилось, что вот именно те, кто стоят на таких вот православно-националистическо-белогвардейских позициях – они составляют большинство. И они спокойно, эффективно, без больших проблем начинают исключать людей, пытающихся аппелировать к Ленину, там, к марксизму, коммунизму, каким-то таким вещам, которые как выяснилось, абсолютно неинтересны для тех, кто их исключает. У них совершенно другие идеи, вот там есть замечательный сайт, под названием «Русский социализм», «руссоц», такой национал социализм, в общем, во вполне традиционном виде.
Это все привело к тому, что в Ленинграде руководство раскололось, раскололась партийная организация. И бывшего лидера Петербургской, она же Ленинградской парторганизации Федорова вычистили из партии. Сейчас он беспартийный депутата Законодательного собрания. Тоже самое начало происходить сейчас в Москве еще до выборов. То есть выборы еще не состоялись. Еще идет только дележка округов, еще идет только подготовка к выборам, а уже идет открытый публичный скандал, когда все эти вещи обсуждаются на уровне не только партийной, но и так называемой официальной прессы. Когда все это становится уже предметом публичных дискуссий.
По существу возникает подозрение, что с Московским руководством произойдет что-то похожее, что и произошло в Ленинграде. Почему? Ну, во-первых, конечно, видимо, это идеологический момент. Во-вторых, есть еще одна проблема, по всей видимости, партийное руководство хочет установить жесткий контроль над подбором кадров в Законодательное собрание. Потому что сейчас уже, скажем, вот депутат Госдумы – это не очень ценный персонаж для КПРФ, потому что все решает Единая Россия.
И даже если какое-то количество депутатов от КПРФ сидит в Государственной Думе – они, в общем, по большому счету ничего не меняют, ничего не решают. А вот депутат Законодательного собрания или Московской Городской думы – он может что-то лоббировать, он может какие-то строительные вопросы, например, решать. Он может с кем-то из городских властей договариваться, то есть с точки зрения бизнесменов, которые спонсируют политическую деятельность – это люди очень ценные. Понятно поэтому, что тут начинается драка за то, кто будет назначать будущих депутатов? А то, что депутаты будут, ну хотя бы несколько человек – это понятно.
Просто по количеству голосов, которые КПРФ получит хотя бы несколько депутатов будет. По существу партийная верхушка пытается отнять у партийной организации на низовом, на городском уровне право самим контролировать, кто будет их представлять в городе. И вот тут выясняются как раз идеологические разногласия. Потому что это же не происходит просто так. Вот мы хотим отнять у вас право назначать депутатов или кандидатов в депутаты. Нет, происходит драка из-за того, какие идеологические принципы будут обосновывать вот этот вот процесс назначения кандидатов. И по существу на самом деле, эта борьба выявила для меня, например, совершенно неожиданные вещи.
Как ни странно, именно эти скандалы, эти столкновения, это склоки, даже если угодно, в городских организациях КПРФ в Москве и Ленинграде, заставили меня посмотреть на эту партию в каком-то смысле даже лучше, чем раньше. Почему? Потому что вот как говорил Шерлок Холмс, или как вернее выяснил Шерлок Холмс в результате своих экспериментов, на трупе синяки не образуются. То есть если идет какая-то борьба, если кто-то сопротивляется, независимо даже из-за чего эта борьба началась, все-таки приводит идеологические аргументы.
Если какие-то люди начинают все-таки вполне искренно говорить «ну давайте вернемся к исходным идеям, давайте все-таки вспомним вообще, что мы коммунистическая партия, а не партия национального социализма по, я не знаю там, идеям Победоносцева там, и Константина Леонтьева, и русского монархизма», да? Вот – то это значит, что хотя бы какое-то количество нормальных живых людей, и какое-то количество убежденных коммунистов этой партии каким-то чудом сохранилось. Но и весь ключевой сюжет сейчас состоит в том, не станут ли вот эти выборы в региональное собрание тем рубежом, когда с одной стороны партийное руководство постарается избавиться от немногих идейных людей, которые в партии еще остались, и которые придерживаются традиционных коммунистических взглядов.
И с другой стороны, не станут ли они тем рубежом, после которого люди, придерживающиеся коммунистических взглядов, решат, что они вообще чисто случайно оказались не в той партии. Что это некоммунистическая партия, что ей надо быть где-то в другом месте. И либо нужно создавать что-то новое, либо надо уходить, либо их все равно вычистят. Потому что я совершенно не верю в то, что вот эти идейные коммунисты победят аппарат. Потому что аппарат победить почти невозможно. Но при этом я, например, для себя сделал несколько очень важных выводов. Во-первых, что и я, и мои коллеги, например, когда мы говорили о КПРФ как о полностью мертвой структуре, как о структуре полностью коррумпированной – мы поторопились со своими выводами.
Мы недоучли, что было некоторое количество людей на местах внизу, которые никак не были задействованы ни в какие коррупционные схемы. Которые продолжали искренне верить в те идеалы и принципы, которые когда-то были провозглашены. И которых, в общем, не волновало, что там происходило наверх, они внизу на своем уровне пытались честно делать свое дело, как вот члены партии. Или как вот люди с определенными взглядами. И вот сейчас самый интересный момент – это вот своего рода момент истины. Обнаруживается, что они не просто не нужны руководству, такие люди для руководства опасны и вредны. От них пытаются избавиться. Я думаю, что вот этот вот ленинградский синдром – он будет распространяться по другим регионам.
То есть сейчас уже четко видно, что после Москвы наступит очередь ряда других регионов. В общем, можно примерно представлять, где это будет происходить. Как ни парадоксально – это будет происходить как раз именно там, где КПРФ сильнее. То есть там, где они имеют какой-то авторитет, какое-то влияние. И какой-то вес в обществе. Именно там будут громить, разгонять, ликвидировать или перестраивать партийные организации. Одновременно сейчас мы видим некоторую фронду, некоторую такую вот уже публичную позицию, которая из Ленинграда постепенно расползается по всей России. Люди, например, приезжают в Питер к исключенным уже своим товарищам. И к ним обращаются за советом, за помощью «а скажите, что с вами сделали, а как это было? А что нам делать, когда с нами будут делать то же самое?». Да? Какой-то самиздат распространяется, это самое потрясающее. Вот что среди членов партии распространяется дискуссионный листок, это вот такой типичный самиздат, который како из-под полы ходит.
Причем интернет не очень распространен в этой среде, поэтому все это напоминает какие-то 60-е годы или 30-е годы. Я не знаю, вот ранние тридцатые. Да, когда последние оппозиции были. Но, во всяком случае, впервые появилась какая-то внутренняя борьба, за которой интересно наблюдать. Впервые, по крайней мере, за период последних 10 лет, когда все было более или менее стабильно, так вот крепко схвачено. В общем, это показатель того, что какая-то политическая жизнь развивается даже не только в КПРФ, даже это некоторые подвижки более общего характера. То есть в стране начинается борьба из-за идеи, например, это вообще очень любопытно. Потому что лет 5 назад уже было ощущение, что вот идеи никого не волнуют. Всех волнуют бабки, да? А выяснилось, что даже когда драка начинается, по большому счету, из-за каких-то очень вульгарных, очень материальных вещей.
Из-за того, кто назначит депутата, который будет лоббировать, там значит, проводить какие-то дела, все равно выясняется – без идей никуда не денешься. То есть идеи вплетаются в это дело. И по большому счету именно идеи определяют, как вот люди размежевываются. Потому что, так или иначе, конфликт идеологизируется, и люди занимают те или иные позиции именно исходя из того, как они понимают свое членство в партии. Вообще, самый интересный вопрос – будет ли какая-то новая левая партия в России создана по ходу или по итогам кризиса?
Причем понятно, что она не может быть создана на основе КПРФ, более того, она не может быть создана исключительно людьми, которые были или вышли из КПРФ, потому что эти люди с одной стороны имеют, конечно, определенный организационный опыт. Но с другой стороны они имеют очень много, что называется, ложного опыта. Вот в свое время один английский коллега, Джон Рисс, английский социолог. И один из лидеров левого движения в Британии сказал очень интересную фразу: «Для того чтобы сделать что-то новое, нужно очень многому разучиться». Вот такие наработанные навыки, которые мешают двигаться вперед – это тоже очень большая проблема.
Поэтому мне кажется, что перспектива чего-то нового – она откроется в тот момент, когда с одной стороны закончится размежевание в КПРФ или вокруг КПРФ. То есть когда люди с какими-то идейными позициями неважно даже насколько современными, но, по крайней мере, искренними идейными позициями, все-таки поймут, что здесь продолжать невозможно. Или их вычистят, да, они будут держаться до последнего, они будут говорить «мы настоящие коммунисты, а вот они в руководстве, они ненастоящие коммунисты», но все равно ненастоящие коммунисты настоящих из партии сгонят, да? И вот тогда им нужно будет куда-то деваться.
С одной стороны, но с другой стороны – будут развиваться новые левые движения, которые связаны, прежде всего, конечно с молодежными движениями, с антифашистскими, с профсоюзными движениями, да, с экологическими, вот с теми всеми современными левыми, которые собственно в России тоже есть, но они просто не организованы в политические партии. Вот если эти два направления, две тенденции как-то сольются, то появиться, что называется, питательная среда для появления нового левого проекта. Но не раньше этого. И в этом смысле кризис тоже – это определенная школа политической борьбы, потому что на первом этапе кризис – это просто выживание для всех.
И тогда люди не думают о политике. Но на определенном этапе люди задумываются о ней, потому что нужно так или иначе организовываться, нужно, так или иначе, предъявлять требования. И, так или иначе, даже сами российские власти в какой-то момент окажутся в растерянности, когда им нужно будет искать альтернативы. А парадокс в том, что они очень успешно вытоптали всевозможные полянки, где какие-то альтернативы могли вырасти. И сейчас даже может быть те, кто раньше сами старательно топтали – они сейчас ходят и говорят: "ой какой ужас, ничего не растет". Надо выращивать, надо выращивать. Ну, немножко поздно уже, некоторые места вытоптаны уже намертво, да, но где-то что-то прорасти может. И тогда появится необходимость и возможность для серьезной альтернативы.
- Войдите, чтобы оставлять комментарии